Факты никогда не говорят сами за себя: они либо вписываются в систему представлений, господствующих в обществе, либо отторгаются ею. Современные ученые, проанализировав историю науки последних столетий, пришли к однозначному выводу: устоявшиеся в обществе системы взглядов и понятий имеют тенденцию определять, что может считаться доказанным, а что нет.
Сторонники определенных теорий в прошлых веках немедленно отвергали любые факты и находки, которые противоречили их теориям и догмам. Так и отношение к вампиризму со стороны Науки и Церкви той эпохи в решающей степени зависело от взглядов, преобладающих в обществе.
Из одних и тех же фактов можно делать разные выводы. Вольтер справедливо говорил о том, что в Библии нет ни одного упоминания о вампиризме (хотя, по сведениям современного танатолога Сергея Рязанцева, вера в упырей упоминается в древнерусских христианских поучениях и в летописи—в Лаврентьевском списке, но эти упоминания относятся к более поздним временам). Но в Библии нет никаких упоминаний и о СПИДе. Это не дает никаких оснований утверждать, что СПИД (или вампиризм) не имеет права на свое существование. Просто в те времена их не было (или не было в Европе).
читать дальшеВольтер видит в вампиризме только одно: невежество народа. Скорее всего, это лишь неуемный оптимизм (или скептицизм?) знаменитого просветителя эпохи. Иначе, как можно проходить мимо тех фактов, что целые деревни, доведенные до отчаяния страхом перед вампирами, оставляли свои насиженные места и уходили, кидая все имущество, за многие километры? И, кстати говоря, от чего они уходили? Вольтер (с присущей ему легкостью и поверхностностью в суждениях) не задумывается об этом. А ответ очевиден: они уходили от кладбища. В деревнях кладбище расположено близко с селением, что позволяет вампирам беспрепятственно добираться до людей. По этой же причине столь редки случаи вампиризма в городах (в России сенатский указ 1772 года запрещал "хоронить в черте города по всей территории Империи — во избежание эпидемий; все городские кладбища были ликвидированы, а новые располагали только за городскими заставами).
С великолепной легкостью Вольтер обвиняет родственников якобы вампиров в лжесвидетельстве. Помилуйте, будут ли нормальные люди желать эксгумации и позорной, жестокой казни близкого им, любимого человека? До какой же степени отчаяния нужно довести людей, решившихся на такое!
И с равной легкостью Вольтер подвергает сомнению достоверность протоколов многочисленных следственных комиссий на том основании, что не может объяснить результатов их работы и природу явления: этого не может быть, потому что этого не может быть никогда, вот и все. Позиция Вольтера самая простая — и, вместе с тем, менее всего научная.
Следует сказать, что исследовали эпохи Вольтера рассматривали феномен со своей особой точки зрения. Прежде всего, все они были религиозны, и сами просветители, включая Вольтера, верили в Бога! А отсюда нелепые попытки объяснить вампиризм происками сатаны и т.п. Эти объяснения не объясняли ничего. Орешек оказался не по зубам науке той эпохи.
Часть исследователей (сам Вольтер, Кальме, Бенуа XIV и др.) признали, что «нечто» такое действительно существует, но, покопавшись в этом «нечто», обнаружили, что не могут найти ему никаких приемлемых (лежащих вне теологии) объяснений, и сами это «нечто» признали несуществующим. Собственно говоря, у них не было другого выхода. Не стоит забывать, что тот же Вольтер отвергал существование метеоритов и жестоко высмеивал тех, кто приносил ему «небесные камни». И он не мог поступать иначе, поскольку просветительство заключалось в отвержении старых догм и научных воззрений, а верным признавалось только то, что было понятно и созвучно модным теориям.
Вампиризм же понятен не был. Это и предопределило судьбу вампирологии: набравшее мощь просветительство одержало победу, и к концу XVIII века вампирология оказалась под запретом.